С нашего курса присутствовало шестеро. Это Андрей Сикорский, Серёга Артёмов, Юра Мельниченко ("Лысый"), Стас, Игорь Капля ("Хабиби") и я. Ещё один парнишка с радиотехнического факультета был придан в нагрузку. А во главе, конечно же, Вадик Коваль. Задача была поставлена простая, но трудная: за 20 дней приготовить жильё и построить столовую для прибывающего в первых числах июля отряда. Лагерь разбивался на огромной болотистой поляне рядом с РБЗ. Но этот завод по производству цемента с двумя цехами (цементным и гравийным) все почему-то называли РБУ (растворо-бетонный узел), хотя РБУ не оборудуются подъёмными устройствами для тяганий поддонов с цементом, а гравий в скип (мерная посудина для компонентов на один замес бетона) на них засыпается вручную. Здесь же гравий из одного цеха в другой поступал через специальный бункер (под собственным весом), а подгребал к бункеру ПГС целый бульдозер. И первый цех был оборудован тельфером грузоподьёмностью до пяти тонн. Сначала поставили навес и затащили под него металлическую печку, чтобы готовить и питаться, не покидая рабочего места. В последствии эту печь использовали для бани, которую любезно срубила за сутки та бригада, что потом уехала в Мегион. Перво-наперво воздвигли сушилку с примитивным камином и ещё одну хибару, где потом жили и ТВОРИЛИ наряды мастер-Шиян и командир-Вадик. Назовём её "прорабской". Я не зря слово "творили" выделил, ибо этакого совместного творчества не знавали Ильф и Петров, братья Гримм и оба Дюмы. Ведь потом ещё нужно было всеми доступными средствами (в виде коньячного спирта) убедить славного прораба завизировать не изысканным "к печати", а меркантильным "к оплате". Но на этом процесс не заканчивался. Затем уже в городе при помощи обаятельной улыбки и дефицитной польской косметики на нарядах как бы сами собой расцветали симпатичные факсимиле отдела труда и бухгалтерии. Закончив крышевать, приступили к строительству основного объекта - знаменитого трактира, впоследствии "Трактиръ у гренадёрши". Особенно любовно отнеслись к оформлению веранды (правда, без стёкол), загадывая, что тихими Сибирскими вечерами уставшие стройотрядовцы будут здесь чай с бубликами трескать в эйфорических мечтаниях о будущих покупках на честно заработанные. Привезли нам печку для кухни, рамы, двери и стёкла. Мы сколотили столы для обедов, скамейки и завершили создание кухни и комнаты для проживания медсестры и поварихи. Переехали на новое местожительство. Но чего-то не хватало. Уж больно убого и неказисто всё это строение выглядело снаружи. Вадик запросил у прораба доску-вагонку для облагораживания здания. Тот чуть не закричал. Это ж такой дефицит! И думать забудьте. Дальше мы разровняли площадку, поставили на ней четыре 10-ти местных армейских палатки и оборудовали их спальными местами. Но мысль о мировой гармонии всё не покидала умы. Нужна вагонка! Иначе не будет нам покоя ни днём, ни ночью! Стали варианты рассматривать. Вадик настоял на том, что коль не дают нам искомых материалов, то их нужно просто взять. Хорошо, но где? Нужно в город ехать, а там кривая выведет. Собрались мы с Вадиком, взяли две бутылки спирта для смазки шестерёнок в машине человеческих отношений, молитву дорожную про себя прочитали, и пошли сообщника искать. Без сообщника на колёсах в этом деле никак нельзя. В случае неудачи свалить будет на кого, а при благоприятствовании Фортуны он (то есть сообщник) нам изъятую из чьих-то материальных отчётов вагонку и привезёт. В те времена усиленного освоения Западной Сибири за ценой не стояли, поэтому под бодрое и целенаправляющее "Даёшь!" творился бардак, описать который посильно лишь перу Салтыкову-Щедрина. Прораб, сам того не ведая, дал Вадику в руки карт-бланш в виде штампа строительного участка. Этот штамп дорогого стоил. Достаточно было им поманить любого водителя из того же треста, которому оный штамп был приписан, как алчный шофёр мог бросить текущие дела и удариться в "левака". Дело в том, что в тресте "Мегионгазстрой" процветала такая практика: свободную машину можно было перебросить не только в пределах управления, но и любого другого газстроевского. При этом в путевом листе отслюнявливался водяной знак заказчика, цель поездки и километраж. Вот на такой "левый" километраж и пёрли водилы, как мухи на варенье. Про приписки в таких случаях говорить не приходиться. Шоферне приходилось порой счётчики километража часами накручивать, чтобы подтвердить свой месячный пробег "до Луны и обратно". Итак, наш штампик в поднятой руке Вадика выполнил свою историческую миссию. Бортовая "Татра" остановилась, как вкопанная. В зеркале заднего вида виднелась трепещущая от нетерпения физиономия водителя. Охотник чуял дичь. Дичь сама шла на него. К взаимному удовольствию порешили на том, что Вадик зафиксирует пробег 200 км с грузом 4 тонны. Груза, правда, пока не было. Его предстояло добыть. В дороге шофёр поведал, что вагонку лучше всего брать на УПТК (перевалочная база в речном порту на Оби). Ему, по счастливому стечению обстоятельств, было нужно как раз туда, чтобы получить 4 кубометра необрезной доски для опалубки (опалубка - это специальная конструкция для заливки бетонных сооружений) на ГПЗ. При въезде на территорию базы парень предъявил заявку, Вадика представил начальником участка, а меня рабочим. Пропустили без проблем. Дальше мы вышли в свободный поиск. Вагонки не было. Убили 3 часа, но ничего не нашли. Пригорюнились было, но наш вездесущий водила обрадовал. По слухам ночью прибывает баржа с нужным продуктом. Дождались пересменки и за "пропуск в рай" в оригинальной стеклянной упаковке договорились со строполями о несанкционированном секвестре партии груза. В свете прожекторов в берег плюхнулась самоходная баржа. Сделка с докерами завершилась конкретными и чёткими криками "майнай её вона в ту синию лайбу". Заваливать вагонку досками не годилось. Как потом разгружать? Поэтому предстояла ещё одна задача - выехать с базы с незадекларированным грузом. Сторож сказал, что он ничего не увидит, если ему не просто залить глаза, но ещё и поразвлекать всю ночь разговорами. Водитель сразу оживился. К концу мероприятия сторож на нестойких соломенных ногах закрыл за нами ворота и пошёл спать в будку. На вопрос "а если кто приедет за грузом?" ответствовал: "Подождут, не баре. Я вот пять лет освобождения ждал, и ничего - даже не испортился". Подпивший водитель смело нёс нас в утренних сумерках Нижневартовска (автоинспекции там, похоже, не водилось) к родной уже Самотлорской трассе, где трактиръ неосознанно трепетал в предвкушении обновки. Когда наш прораб увидел, как мы обшиваем стены, он попросил делать это поаккуратней, с явным намерением в дальнейшем приобщить НАШУ вагонку к своим строительным трофеям. Это ему обошлось недорого - припиской в одном наряде на бетонные работы. А баню, о которой упоминалось выше, продали сварщику при отъезде за 500 рублей, и он увёз её в светлое будущее Сибири на санях, прицепленных к японскому чудо-бульдозеру "Комацу".