БОЙ В КРЫМУ, ВСЁ В ДЫМУ ИЛИ ПОЧЕМУ ДИМЫЧ НЕ ЛЮБИТ МИДИЙ

2.БУТОВЫЙ РУЧЕЙ ИЛИ ДВУХМЕСТНАЯ лЛАСТОЧКА╗

Как уже я заметил выше, после приезда основной массы стройотрядовцев на нашу долю выпало святое дело Ц облагораживание горного ручья по всей его извилистой длине от трассы Ялта Ц Севастополь до впадения в море. Задача стояла не из лёгких. Нужно было полностью очистить русло, предварительно изменив слив воды (благо дождей почти не было, а, следовательно, поток небольшой), спланировать его, уложить бетонную подушку 15-20 сантиметров, а сверху украсить всё декоративным бутовым камнем, посадив его на раствор. В верхней части Ц куда ни шло. Подъезды для самосвалов есть, и таскать не очень далеко. Но ближе к морю машины могли выгружать бетон только в одном месте с почти отвесным склоном длиной более 40 метров. Пришлось очищать склон от кустов и готовить дощатый настил в несколько пролётов внахлёст, чтобы лопатами по нему строительные смеси спускать. Половина отряда только и занималась тем, что бетон вниз сталкивала, а другая половина на носилках растаскивала его по ручью. И ещё неизвестно куда проще Ц вниз по течению или вверх, в гору. Ноги уставали одинаково быстро, быстрее, чем руки. Носилки были двух типов: обычные на 80-100 килограмм и лЛасточки╗ на 110-130 килограмм. Но специально по просьбе Шони сколотили ещё одно транспортировочное средство лЛасточка-2╗, выдерживающие и 150 килограмм. Поначалу Шоня периодически менял напарников на этих громадных носилках. Но однажды он не вышел на работу по причине вызова в Ялту в зональный штаб ССО, и лЛасточка-2╗ досталась по наследству нашей со Стасом паре. Вы, конечно, знаете, каков Стасик был в то время на вид Ц худенький и велосипедоподобный (кстати, он был почётным председателем клуба лвелосипедов╗ на курсе). Но его жилистость и выносливость позволяли ему без особого труда справляться с тяжёлым грузом. Всю смену мы корячились с этой лЛасточкой╗, просили из принципа, чтоб нам не жалея накладывали. К вечеру ни рук ни ног не ощущалось. На следующий день повторили процедуру и на удивление втянулись. Шоня назад своих носилок не получил. В середине дня к нам на ручей спустился плотник Гриша из Алупки, чтобы посмотреть, как мы трудимся. Он всегда симпатизировал Стасу, и, увидев, наши гонки по руслу стал меня стыдить: лТы, Димыч, старый кобель, тебе всё равно, а Стасику ещё жить да жить. Побереги его╗. В ответ на такую заботу, проявленную к его персоне, Стас лподдал газку╗, и я полетел за ним, не чуя под собой ног. Как же побережёшь такого Ц самому бы уцелеть. С тех пор поминания старого кобеля из Гришиного причитания стало каким-то кодом, дающим доступ к информации о ССО лКрым-78╗.

В соответствии с проектом по благоустройству ручья был предусмотрен расход 400 кубов бетона и 200 кубов раствора. После начала работ нам показалось, что это чрезмерно много Ц девать бетон будет некуда. А уменьшать объём тоже не хотелось, потому что от этого впрямую зависел наш заработок. Поэтому стали спрямлять профиль русла, ликвидируя водопады. Попросту засыпали их бетоном. Уложились в проект по расходу бетона, но при этом заложили и естественные камни. К чему привело такое лрасточительство╗? К расширению русла и перерасходу бута и раствора (если лепить камни как положено). С каменюками бутовыми проблем не было, а вот откуда взять лишний раствор? Чем ниже спускался ручей, тем всё тоньше становилась растворная прослойка. Но хватило. Правда, в некоторых местах травка пыталась вылезти наружу, но камни держались. Спустя три года я побывал на тех местах после военных сборов вместе с Валико и Васей Рябцевым. Ручей наш занесло песком, но бут всё ещё красиво оторачивал дикие берега. Как-то он сейчас? Не унесло ли всю нашу работу в море? Кто увидит, подскажите.

3.ПОСВЯЩЕНИЕ  ИЛИ ПЕЩЕРА КОЩЕЯ ПОВСТЕНЯ

Когда лмонтаж╗ ручья подходил к концу, свободного времени стало больше. Чаше удавалось посещать Ялту, Симеиз, Парковое с их увеселительными и культурными заведениями. Однажды даже угодили на экскурсию в Воронцовский дворец. А уж сколько раз посещался пивбар лКраб╗ и не упомнишь. В любое время дня он напоминал филиал легендарного лБайконура╗ по числу гафовцев на душу посетителей. На Симеизских танцах девицы просто дурели от количества присутствующих скромных и мало танцующих студентов. Они всё больше лпо электричеству╗ вдаряли (то есть повышали напряжение в организме без помощи противоположного пола). Сады и парки близлежащих санаториев были изучены досконально и скрупулезно. Нельзя было попросту присесть на скамейку, не подвинув коллегу с соседнего факультета. Отряды пошли вразнос. Нужно было что-то делать. Неуправляемую энергию требовалось направить в нужное русло и использовать в мирных целях. В отношении нашего отряда Шоня стал почёсывать лрепу╗, и однажды тёмным Крымским вечером за партией в преферанс нам с ним пришла в голову одна идея. Вернее, идея была не нова. Нужно было просто адаптировать её для местных условий. Я уже бывал в стройотряде ранее, когда учился в Питере. Шоня тоже до армии учился в Томском политехе и принимал участие в трудовом семестре. И в том и другом ССО новичкам устраивался праздник посвящения в строители. В разных местах такие праздники проходили примерно по одному сценарию. Это прохождение посвященцами некой полосы препятствий со строительным уклоном, торжественная клятва, купание в луже и костёр с согревающими напитками. Но нам захотелось привнести что-то новое и необычное в такой праздник. Для этого всё у нас было. И ручей уже почти сданный в эксплуатацию Ц ну чем не полоса препятствий, и море для купания, и с десяток человек уже ранее бывавших в ССО для организации мероприятия. Оставалось детально разработать сценографию. Чем мы с Шоней и занялись. Но как это оставить в тайне, чтобы никто случайно не услышал? Пришлось решать этот вопрос, используя местный колорит. Все обсуждения происходили во время длительных пАрных заплывов в море, где рядом не было никого, кроме глупых чаек. Постепенно фантазии приобретали стройность и законченность. За два дня предупредили участников действа Ц тех, которые уже проходили боевое крещение. А главные виновники торжества до поры оставались в неведении. Каждый из посвящающей команды придумывал и создавал свой образ. Фантазии ничем не ограничивались. В ход пошли все подручные средства, включая гуашь, плакатные перья и ватман, предназначенные для наглядной агитации, по мнению зонального штаба ССО направленной на пропаганду незатейливой радости раскрепощённого труда. И вот наступило долгожданное воскресенье. Примерно в 5 часов утра пошёл процесс. Шоня, скрывающий под штормовкой огромную красную звезду комиссара на волосатой груди, приступил к операции лЗахват заложников╗. Он методично обходил вагончики, стучал в двери и будил спящий народ призывом к срочной разгрузке незапланированных машин с кирпичами. Ребята, лениво потягиваясь и продирая глаза, выскакивали на улицу, где их уже ждали. Ждали не просто так, а с определённой, на первый взгляд довольно кровожадной, целью. Команда встречающих выглядела экзотически. Там был Володя Козуров (выпуск 1980 года) в боевой раскраске индейца племени шайенов с томагавком в руке и боевым головным убором из перьев гусей и куриц коменданта, которые не сумели вырваться из его цепких лап. Там был Толик Полищук Ц Манучара  (выпуск 1981 года) разрисованный под валета бубей с копьём и в панамке; Саша Погребной, нервно теребивший плеть надсмотрщика с чёрными пиратскими метками по всему загорелому телу; Лёня Острищенко в лихой чапаевской портупее и галифе на голые кеды; Женька Долгов (выпуск 1980 года) в тунике из простыни с огромным ятаганом из жести; Володя Смирнов (выпуск 1980 года) с перевязанным глазом и плюшевым попугаем на плече, на костылях, обнаруженных у комендантши в кандейке, и декоративной деревянной культей. Витя Демченко (выпуск 1980 года) по прозвищу лDimension╗ красовался в высоченной чалме и халате, взятом взаймы у коменданта, с характерными женскими приметами повыше талии, но ниже воротника. Всех костюмов и не упомнишь. Обнажённые торсы блистали цветными татуировками из гуаши различного (но вполне приличного содержания). А всю эту суету и колготню фиксировал кинокамерой великий Валико Феллиньевич Бондарь. На спине у него было умелой рукой комиссара выведено: лКинопередвижка-78╗. На голове же уютно расположилась бонопартовская треуголка из газеты лЧерноморская здравница╗ за прошлый год. Выползающих с ночного лежбища стройотрядовцев умело нанизывали на одну общую верёвку, предварительно связав руки и завязав рты, чтобы своим криком они не всполошили остальных. Хороший молодецкий сон, прерванный столь ранней порой, помогал проводить операцию по захвату быстро и качественно. Вскоре караван бедолаг был собран, и их погнали продавать в рабство. По крайней мере, так им объяснили. Верховодил процессией старый одноногий пират с попугаем. Для того чтоб жизнь не казалась мёдом, будущим рабам завязали глаза и принудили идти на ощупь. Представляете себе эту процессию тесно прижимающихся в кучу людей в плавках и шлёпанцах, нанизанных на толстую верёвку, подстёгиваемых свистом безжалостного кнута? Сомнительное удовольствие Ц оказаться в тот миг на их месте. Но первый шок прошёл. Послышались несмелые шуточки, и караван двинулся в сторону ручья. Идти с завязанными глазами с потерей ориентации в пространстве не просто, а тем более пробираться по каменьям из бута. Но коллектив дружно всё выдержал, не потерял чувство юмора, а значит Ц оставался коллективом. Кроме участников праздника и его лвиновников╗ за процессией увязались электрики, которые привыкли спать на крышах вагончиков и были разбужены вознёй внизу. Первая часть пути с грехом пополам была преодолена. На расширяющемся ручейном русле работорговцы сделали привал. Захваченным пленным сняли повязки и разрешили осмотреться. Поляна буквально кишела разными табличками и плакатами. Например, посередине  ручья стоял большой столб с мерными указателями расстояний до известных всем объектов: пещеры Кощея Повстеня (проректор, курирующий Крымское строительство), Ялты, Нью-Васюков, Сан-Франциско, Чёрного моря. Для потерявших ориентацию (не сексуальную, не дай бог) отдельное табло в виде известной русской комбинации на пальцах гласило: лМоре там!╗. На привале рабам было дозволено перекурить и перекусить из продуктов, найденных в сокровищнице Али-Бабы, которая оказалась неподалёку. Сокровищница таила в себе несколько отдельно лежащих табачных бычков, кремень с огнивом, ящик кефира и несколько пшеничных батонов, а также надпись: лМинздрав СССР не устаёт предупреждать!╗. Дальнейший спуск к морю проходил уже с открытыми глазами, дабы рабы видели куда двигаются и ужасались собачьим и лошадиными черепам и косточкам, разбросанным по пути (с человеческим материалом что-то не повезло). Затем состоялся выход на берег, и пленников выстроили на пирсе. Далее произошёл торжественный выход командира и комиссара. В лучах выглядывающего из-за пограничной заставы солнца на берег въехал Вадик. Именно въехал Ц потому что он, скрестив ноги, сидел на носилках лЛасточка-2╗, а его транспортировали двое туземцев в юбочках из декоративных трав, вполне лекарственного применения. Сзади вышагивал абсолютно чёрный негр с опахалом (чёрной гуаши еле хватило). На ноги Вадима были надеты ласты с чужого плеча, на голове приподнятая маска с трубкой, на носу солнцезащитные очки, в руках мастерок и свиток полуегипетского папируса Ц чем не фараон! Чуть поодаль шествовал, высоко задирая ноги Шоня с комиссарской кровавой звездой на груди, в, невесть откуда взявшейся, будёновке и неизменных трусах с ведмедиками. На поводке трусил любимый пёс комиссарский с мордой из респиратора, ушами из матрасной ваты и хвостом от какой-то заезжей обезьяны. Узнали? Конечно же, Димыч. Кто ещё так умело мог задирать заднюю лапку и облаивать окружающих. Далее командира торжественно сняли с носилок и водрузили на заранее установленный трон. Он передал Шоне свиток с текстом клятвы, которую все посвящаемые повторяли за ним. Текст клятвы был примерно следующий:

лЯ, помпульская хрюля, немытый меркантильный поросёнок, пацан позавчерашний, Николая Второго Кровавого, Христофора Колумба, кочерыжку мать, вступая в ряды славного строительного братства торжественно клянусь

-  Любить командира-отца, как самого себя

-  Чтить комиссара-мать, как песню кубинской революции

-  Уважать мастера до последней капли бетона

-  Бороться с зональным комиссаром всеми доступными мне средствами

-  Не пускать в столовой вперёд себя радистов и прочих механиков с Кривыми Рогами

И если я  нарушу эту клятву, пусть суровая рука моих товарищей закопает меня в котловане по самую шею, и пусть я буду лишён сладкого на обед и пива на выходной, и Кощей Повстень утащит меня в свою мерзкую пещеру╗.

После того, как бойцы давали такую серьёзную клятву, происходил торжественный обряд посвящения. Индивида отстёгивали от общей верёвки, развязывали руки, давали вкусить тела командирского (хлеба с ядрёной аджикой) и запить кровью комиссарской (морской водой, подкрашенной марганцовкой). Затем два чёрта брали вновь посвящённого за руки и ноги и, раскачав, выбрасывали в море с волнореза. Конечно, так просто всё не закончилось. Купанию подверглись затем и все посвящающие. Но ко всеобщему удовольствию праздник завершило сжиганием чучела зонального комиссара с хороводами и дурачествами и отогревание озябших организмов, принявших святую купель в столь в раннее время, посредством лёгкого сухого вина, которым и славятся крымские виноделы. Валико с успехом отснял всё это утро, и позднее мы могли лицезреть все правдиво  мною описанные  события уже в 4-ом общежитии. Кстати, есть шанс, что Валику удастся восстановить фильм уже на новом витке истории в новом цифровом формате.