Про то, что бесплатный сыр водится только в мышеловках, надеюсь никому объяснять не нужно. Но в этой истории нарушены причинно-следственные связи, и поэтому вы сами решите для себя, возможен ли бесплатный сыр в принципе. История эта произошла в начале 1981 года, когда 4-ая общага опустела после шумной встречи Нового года с битьём пустых бутылок из-под «Советского Шампанского», напряжённой сессии и бурной радости по поводу её успешной сдачи. Все разъехались на каникулы или на производственную практику. Принципиальная тётя Оля заскучала за вязаньем. Одна у неё теперь осталась радость – цепляться к двум ушастым созданиям, каковыми были мы с Санычем, при каждом нашем появлении в холле. Почему мы никуда не уехали? Да всё достаточно просто. Наша производственная практика проходила в Киеве. У Саныча в стенах альма-матер, а у меня со Стасом на заводе ВУМ. Как вы уже, наверное, догадались, в общаге, кроме мышей и двух «зайцев» остался проживать и честный студент, справно получающий свежие постельные принадлежности в положенный срок от кастелянши. И этим единственным легалом был как раз крошка-Стас. Стипендию за январь и февраль нам не выдали, обещав это сделать в начале второго семестра, когда наши краснознамённые отцы-командиры Лёня Острищенко и Василий Алибабаевич прибудут в стены учебного заведения. А, возможно, наша троица, привыкшая жить не по средствам, просто-напросто всё живенько потратила на мирские утехи связанные с чревоугодием и посещением злачных мест невысокого пошиба. Так или иначе, но к середине практики денег на троих оставалось не больше двух гривенников. Ладно бы это случилось в разгар семестра. Тогда бы дорогие отцы и мамаши (выражение Стаса) не дали бы умереть троим милым непохмелённым созданиям от голода. Но что делать теперь? Кое-кто из наших знакомых оставил нам ключи от своих комнат, чтобы мы могли поливать чахлые кактусы, подкармливать чем сможем тараканов и следить за порядком. В некоторых из них водились безкомпрессорные холодильники типа «Морозко». Возможно, такой расклад и поможет нам выкрутиться из создавшейся ситуации, думали мы. Я прекрасно понимал, что две недели без пищи протянуть возможно, но это чревато людоедством. Два моих партнёра к тому же в то время больше напоминали узников Дахау, чем упитанных студиозов. А Стас так вообще возглавлял «Лигу велосипедов» нашей общаги. Если я, сбросив с десяток килограмм, практически остался бы узнаваемым, то другие обитатели нашего замкнутого мирка могли и не выдержать длительного пищевого воздержания. Итак, мы пошли в обход всех доступных нам владений, и в одной из комнат (о, чудо!) нашли в морозилке огромный шмат сала. Он был подёрнут бурным цветением и дурно пах, но это был продукт ПЕРВЕЙШЕЙ необходимости. Этот, килограмма на полтора, кусище стал нам надёжей и опорой, придал новых сил и мечтательности в молодых искристых глазах. Жизнь налаживалась! Стас умелыми движениями соскрёб со шмата первый слой, представляющий собой пенициллиновую плантацию, и мы нажарили огромных шкварок на завтрак. О, как же они были хороши эти шкварки! Даже без хлеба. Запив калорийную пищу кипятком, мы отправились на практику. Вечером процедура повторилась. Повторялась она раз семь ещё несколько дней, покуда сало не стало вставать поперёк горла. В головах даже участились нездоровые явления, как-то, рассуждения о необходимости пойти разгружать вагоны ночью. В общем, трём симпатичным «мышкам» стало не хватать витаминов. А общежитская мышеловка больше ничего не предлагала. Можно было, конечно, поехать в Борисполь и упасть в ноги вуйко Кондрату (выпуск 1979 года), он там как раз работал. Накорми, дескать, добрый человек, трёх неразумных особей студенческой породы. Но туда без денег добраться было практически невозможно. Рабочий же телефон Шурика Кондраткова мы не знали. А тут ещё так некстати нагрянуло воскресенье. В обычные то дни от голода нас отвлекала практика, но перспектива целый выходной переваривать холестериновый продукт нам явно не улыбалась. Стас отрешённо валялся на кровати, закатывая большие глаза с поволокой, как у роковых женщин. Он давно уже не рассказывал нам содержание своих ярких приключенческих снов, что раньше очень любил делать. Саныч сосредоточенно рылся в своей видавшей виды шинели без погон. Я же, нехотя, собирался на кухню для того, чтобы приготовить отвратительный завтрак. Интересно, кто-нибудь будет его есть? Вдруг вопли Саныча огласили общагу так, что милейшая тётя Маша (как раз была её смена на вахте) чуть не насадила котёнка, сидевшего у неё на коленях, на вязальную спицу. «На-а-а-шёл! – орал Саныч благим матом, временами срываясь на фальцет, - Вот он голубчик, за подкладку завалился!» С этими словами он продемонстрировал замусоленный рубль, покрытый прилипшими табачными крошками и скорлупой от семечек. Но даже это ничуть не оживило Стаса. Он меланхолично заметил: «Этого нам хватит на один раз, а потом снова мучения принимать. Лучше убейте меня сразу, партнёры». А мы с Санычем присели на кровать и начали фантазировать, каких сказочных продуктов можно купить на этот рубль. Про пиво сразу договорились не думать. Выходило, что найденных денег могло хватить на два дня царского существования. Во-первых, две банки украинской кровянки (кровяная колбаса, которой не придали форму) по 24 копейки за каждую, во-вторых, две пачки рожек по 17 копеек и, наконец, в-третьих, можно на остатки купить хлеба. Или, нет, не так. Лучше четыре пачки рожек и хлеба побольше. Шкварки с рожками пойдут явно лучше, чем с кровянкой. Да и, опять же, дешевле. Эге, этак мы и неделю протянуть сможем! Но тут Саныч заартачился. Он сказал, что давно не посещал кинотеатров и отстал от культурной жизни совершенно. Этого он себе простить не может и поэтому предлагает поехать в «Лейпциг» на утренний сеанс, а на остатки денег накупить хлеба. Хлеб, дескать, он всему голова, но зрелищам Саныч не чужд тоже! Мои уговоры значения уже не имели, поскольку я, как культурный человек, не мог заявить права на чужое богатство. Мне пришлось, скрепя сердцем, согласиться. Стас, не выходя из транса, сообщил, что ему всё по барабану, типа - делайте, что хотите и не мешайте мне тихо медитировать. Добраться на трамвае до кинотеатра «Лейпциг» двум заслуженным «зайцам» КИИГА не составило большого труда. Правда, пришлось один раз сделать остановку в пути, когда хитроумные контролёры затребовали от нас прокомпостированные талоны. Мы уже двинулись к кассам, чтобы взять самые дешёвые билеты на «детский» сеанс в первый ряд, как вдруг Саныч отстал. Я с ужасом увидел, как он подошёл к лотку, с которого торговали лотерейными билетами «спринт» по 50 копеек за штуку. Этот мерзавец надумал сыграть с судьбой. Как я тогда разозлился, не передать словами. Но поймать злодея за руку не успел. Саныч, весело улыбаясь, демонстрировал два билетика. Я подумал, что у него случился нервный срыв и поспешил на помощь. Вся злость мигом испарилась. Но Саныч на удивление был абсолютно спокоен. Он сказал: «Здесь наше счастье! Мне ночью было виденье». Стали вскрывать лотерейки. Надпись «без выигрыша» появилась издевательским ругательством на расхристанном рваном билете. Вторую лотерейку вскрывали без эмоций, подчиняясь проказнице Фортуне. А там! Там такое! «50 рублей» засияло ярче солнечного света. Сердце ёкнуло. Слов не было. Когда мы получили означенную сумму у лоточника, то долго и нежно поглаживали почти новенькие червонцы, как жених поглаживает руку невесты на пути в ЗАГС. Не сговариваясь, мы повернули в обратный путь. В кино уже не хотелось. Мы шли, как вы думаете, куда? Правильно – за сумками. Их мы предполагали использовать в качестве тары. Радостное известие настолько оживило Стаса, что он забросил свою медитацию и засобирался с нами. Мы купили ящик «аллигаторов» (так мы называли ординарное вино «Алиготе») по рупь тридцать за бутылку поскольку «свиней» (а под таким именем значился ординарный «Совиньон» по рупь семнадцать) в магазине не оказалось. Ещё мы купили хлеба и почти 2 килограмма голландского сыра. Пир предстоял знатный. Мы жили его предвкушением. Ожидания нас не обманули. Но, странное дело, вина было неизмеримо больше сыра, однако кончилось оно быстрее. А халявным голландским сыром мы питались ещё дня четыре. Вот так, распалась связь времён. Сначала была мышеловка с салом, а уже потом там появился условно бесплатный сыр.