| Сон на исходе лета |
|
Налипли на стёртые раны трясущихся скальных зубов. И воздух пронизало запахом проклятой болезни падучей В дрожанье землистого тела, в парах изопревших пиров. И с горла больного вулкана содрало седую повязку, Прорвало приземистым кашлем, и, высунув лавы язык, Гигант, обнимающий время, он гулко надрывно заахал… Забился, забылся и наглым шальным фейерверком завыл. На стенах умЕршего храма плясали умЕршие тени. Босые косматые жрицы теснились на жирных углях. На смерть обреченные руки и кожа с блестящего тела Упали с уставшего Шивы и, плавясь, кипели в ногах. На фоне сгоревшей агавы линяют копчёные тучи, Вползая на новые раны оплавленных скользких пород, Где спал лишь, до времени мутный, молоденький дождик колючий. И чуть, но оттаивал пепельный, отчаянный цвет природы. * * * Звонкий смех налетел на поющие соты, Уцелевшие травы ступни ног оплели. Запах сена и запах стрекоз на излёте… Я вернулся к тебе, государыня жизнь! Киев, ФПК, 23.03.1983 г. |